Цыган, как обычно, с утра сидел в своем кожаном кресле.
Город накалился как сковородка, булькающие звуки шестерок с пацанами внутри, отправляющимися на карьер купаться и загорать в алых чайках, раздражали Цыгана. Ведь и сам Цыган когда-то был таким пацаном, и была у него красного цвета «тройка» жигулей, купленная у дяди Вити на гаражах.
Дерматиновая обивка этого чуда техники накалялась на солнце и весело прижигала голые ляхи Цыгана, когда он в коротких шортах от спорткостюма "Два мяча" садился в свою Люську, как он ласково называл свой Жигуль, чтобы ехать на карьеры.
Капиталы свои Цыган заработал относительно честно, вложив деньги от продажи Жигуля в акции компаний на бирже, что обеспечило ему нехилые дивиденды. Да еще тут старый дядюшка, склеив ласты, заботливо отсыпал в наследство Цыгану немалый квадрат на территории исторического фонда.
С тех пор много воды утекло, денег стало вдоволь, здоровья поубавилось, а настроение так и вообще ничего уже не радовало.
- Аркаш, принеси мое любимое! - обратился Цыган к дворецкому. - Нет настроения у меня. Я тебе рассказывал, как однажды я развалил целую империю? Эх, было время.
Аркаша, хоть и был гуцулом, дело свое знал и работал расторопно у Цыгана много лет.
- Аркаш, принеси мое любимое! - обратился Цыган к дворецкому. - Нет настроения у меня. Я тебе рассказывал, как однажды я развалил целую империю? Эх, было время.
Пузырьки дорого шампанского премиальной марки весело щипали язык Цыгана, и, на мгновение разогнав тяжелые думы, подарили ему момент блаженства. Он ежился в своем халате от удовольствия, прищурив веки, как вдруг короткий звонок в дверь вырвал Цыгана из этой неги.
- Кого там нечистая несет, Аркаша?!
Аркаша, как и подобает, уже заносил на подносе очередной подарок.
- Что там? - с неохотой произнес Цыган. - Едрить твою налево, вот-те нате!
На подносе лежали замшевые буцефалы, каких давно Цыган не носил уже. После недолгой примерки ноги Цыгана ощутили, как бугерли весело жмут ему его намазоленные копыта, а это был верный признак качественных крыс.
Что-то екнуло в сердце Цыгана и он распорядился, чтобы Аркаша принес ему наряд самый заурядный, что хранился в гардеробе.
- Пойду в народ! - воскликнул Цыган. - Да так, чтобы принимали меня за простого пацана, а не фраера!
Облачившись таким образом, Цыган сел в троллейбус и поехал в город. На месте Цыган первым делом употребил нольпять Жигулевского, обильно заев этот нектар богов проверенной шавермой с двойной порцией соуса. От такого рациона в животе Цыгана заурчало как под капотом его старой Люськи, а сердце забилось в два раза чаще.
Затаив дыхание, Цыган медленно обводил окрестность своим взглядом.
- Екыть! - подавился Цыган. На пути своего зрения он увидел Жныха и Хиппи, с которыми провернул многие движения в юности.
Жных в годы оные промышлял тем, что скупал у метро Сенная площадь микросхемы и транзисторы, стоя целыми днями с двумя картонками, закрепленными на обрезки проволоки, изображая человека-коробку.
Хиппи был чудной, про таких в народе говорят - «с прибабахом» - рисовал шаржи на Невском для туристов. По слухам, был он полуостровитянин.
Смерив взглядом своих старых знакомцев, Цыган заключил, что дела их шли не очень. Хиппи стоял в драных лаптях из ларька с названием «Souvenirs», которые ему достались по скидке после туристического сезона. Жных так и вовсе был в дырявом носке на босу ногу.
Весело распластав свои руки, он двинулся навстречу своим знакомцам. Жных, было дело, хотел дать деру, как в былые времена торговли крылатым металлом от наряда ППС, но Хиппи одернул его.
- Эка невидаль! - воскликнул Цыган. - Братцы, каким судьбами, сколько лет, сколько зим!
Лица Хиппи и Жныха озарила довольная лыба, и они, весело гогоча, обнялись! Употребив ради такого дела по два чебурека, втроем они отправились гулять по летнему городу, попутно меняясь бугерлями, как во времена своей босоногой юности.
Тут бы дальше шел рассказ об их веселых приключениях, но чего-то я уже утомился писать, так что заворачиваем в развязке.
Медленно остывал асфальт в дорожной пыли. Тени стали длинными, а цветовая гамма приобрела уютный желтоватый оттенок.
Очнувшись на секунду от этой трансцендентальной медитации, Жных обратился к Цыгану:
- Слушай, Цыган, вот ты вроде самый умный среди нас. Скажи, в чем смысл жизни?
Цыган медленно поднял веки, сделал пару глубоких вдохов. Кадык его забегал вверх-вниз, как-будто он прямо сейчас готов был употребить залпом полторашку «Золотого колоса». Жных затаил дыхание в ожидании мудрых слов, которые, по его мнению, должны были вот-вот слететь с уст Цыгана.
- Жизнь – это пиздец: но не сразу, а постепенно. - ответил Цыган. Веки его снова опустились, а мысли устремились к внутреннему свету.
Жных продолжил сидеть, пытаясь осознать глубину этого высказывания, а Хиппи, тихо крякнув, только потряс своей головой, укутанной банданой «Кино», которую он носил уже 20 лет.
Солнце медленно садилось за Петропавловский собор.
